«Generation П» занимает в творчестве Виктора Пелевина особое место и уже без малого четверть века (роман опубликован в 1999-м) остается одним из самых популярных произведений писателя. Опираясь на мотивы поп-культуры и эзотерическую философию, Пелевин покоряет в «Generation П» новый пик постмодернизма (в плане пережевывания социально-культурных стереотипов с книгой не сравнится даже «Чапаев и Пустота»1) и создает неправдоподобно правдоподобный мир, где грани реальности стерты или хотя бы размыты настолько тщательно, что понять, является ли прочитанное шуткой или лихорадочно задокументированным фрагментом кислотного трипа, почти невозможно. Однако, в дополнение к статусу популярного чтива с ненавязчивой претензией на оригинальность и несколькими парадоксальными слоганами (“Солидный Господь для солидных господ” как лучший из них мы разберем отдельно), сегодня «Generation П» снова становится актуальным в свете (1) очередного переходного периода России, (2) решающей роли медиа в настройке массового сознания на новые ориентиры, и (3) традиционной неспособности народа отличить от реальности впариваемую ему туфту.
Краткое содержание «Generation П»
– Ну, если по-простому, то он хотел сказать, что главная задача рекламы – это показывать людям других людей, которые сумели обмануться и найти счастье в обладании материальными объектами. На самом деле такие обманувшиеся живут только в клипах.
– Почему? – спросил Татарский, пытаясь угнаться за беспокойной мыслью приятеля.
– Потому что всегда рекламируются не вещи, а простое человеческое счастье. Всегда показывают одинаково счастливых людей, только в разных случаях это счастье вызвано разными приобретениями. Поэтому человек идет в магазин не за вещами, а за этим счастьем, а его там не продают.
В. Пелевин. «Generation П»
Если вы до сих пор не прочитали «Generation П» Виктора Пелевина, рекомендую срочно исправить эту оплошность. Вот его основные тезисы.
- Название «Generation П» – это многоуровневая игра слов и отсылка к термину “Поколение Pepsi”, символизирующего российскую молодежь 1990-х, выросшую на грани двух систем: советской и либеральной. Бренд Pepsi в данном контексте – метафора Западной культуры и капитализма. Пелевин исследует в романе сложности адаптации этой (преимущественно туповатой) молодежи к реалиям, где идеалы прошлого более не котируются, а мир рекламы и потребления становится новой религией.
- Помимо социально-культурной критики, ключевой темой «Generation П» является искажение реальности масс-медиа. Герои, работающие в рекламном бизнесе, создают для потребителя альтернативную картину мира, где истина и вымысел теряют смысл. Так Пелевин одновременно критикует как СМИ за их способность манипулировать сознанием, так и людей, охотно поддающихся рекламным иллюзиям (“Я сам обманываться рад“).
- Главный герой «Generation П» Вавилен Татарский – образ той части своего поколения, что сумела встроиться в дикий российского капитализма. Его искания, столкновения с внутренними/внешними демонами и компульсивные поиски истины отражают доминанты в мире, где все продается и покупается с беспрецедентной скоростью. Поэтому переживания, взлеты и падения Татарского – это кривое зеркало для всех, кто искал и находил опору в хаосе постсоветской России, а истинная целевая аудитория, разумеется – те, кто не только прошел этот нелегкий путь, но и устроился в итоге на самом верху.
Кроме того, книга охотно раздает визитные карточки Пелевина с мыслеформами, которые он будет “доить” в каждом своем произведении следующие двадцать лет, и которые можно охарактеризовать как “околобуддистские переливания из пустого в порожнее на тему иллюзорности бытия” (хотя, видимо желая не злоупотреблять любимым буддизмом, в качестве религиозного локомотива для «Generation П» Пелевин выбрал эзотерику вавилонского разлива).
Место Пелевина у параши в русской литературе
Таким образом мы убьём сразу двух Ариэлей Эдмундовичей — отлижем силовой башне и рукопожмем либеральной…
В. Пелевин. “t”
Говоря об авторе «Generation П», принято становиться на одну из двух непримиримых позиций: либо он – лучшее, что случилось с русской литературой после смерти Булгакова (Толстого), либо наоборот. Ирония в том, что такая принудительная дикотомия в корне противоречит принципу, благодаря которому Пелевин не просто стал, но и остается популярным писателем уже три десятилетия (разумеется, литературное качество его текстов здесь не обсуждается).
Я обожаю читать Пелевина во время командировок потому, что мне интересно, (1) сколько раз можно сказать то же самое о том же самом, и (2) будут ли в очередном опусе шутки в стиле «Зенитных кодексов Аль-Эфесби» или хотя бы завуалированные завороченные эвфемизмы афоризмы, как в «Empire V». Как правило очередной эксперимент (помимо «Generation П», их набралось 7) оканчивается разочарованием, но я категорически не согласен с мэйнстримовскими критиками Пелевина, вряд ли понимающими, в каком дурном свете они предстают, ругая его2.
Виктор Пелевин – не просто лучшее, что могло появиться в русской литературе после американского заказа на убийство нашей культуры, а идеальное воплощение русского писателя в условиях оккупационного режима. Почему? Как доказывает «Generation П», логика глобального капитализма требует от любого, кто хочет выбиться в люди, быть максимально продажным (посмотрите на российских “культурных” деятелей, сбежавших из страны). Но большинство понимает эту аксиому неверно, пытаясь показать максимум лояльности одной “крыше” вместо того, чтобы продаться всем сразу. И только Пелевин умудряется одновременно отлизывать силовой башне, рукопожимать либеральной и удовлетворять простых людей, чья религиозно-идеологическая позиция ограничена потребительством или буддизмом – а одно это возвышает писателя если не до статуса земного мужа богини Иштар, то как минимум над его недалекими близорукими современниками.
Актуальность «Generation П» в 2020-х
Как вы думаете, в чем главная беда народонаселения? В том, что ему постоянно необходимо что-то впаривать. И, если в Древнем Риме обходились хлебом и зрелищами, то в наше время приходится осваивать Инстаграм и Тик Ток.
О состоянии российского общества в начале 2020-х
Можно долго спорить, какой из романов Пелевина является лучшим3/худшим, но ни один из них не стал более актуальным после начала СВО на Украине, чем «Generation П», ведь сегодняшняя Россия находится примерно в том же положении, что и Татарский на последних курсах литинститута – с той разницей, что в 2020-х виртуальная картинка уже заменила объективную реальность так надежно, что само слово “объективный” превратилось в атавистический архаизм, чье значение настолько туманно, что ни один нормальный человек никогда не задумается о нем всерьез.
Итак, когда мы перестаем различать истинное и вымышленное? Когда идем верой выше знания. Благодаря этому маневру Татарский вознесся на вершину Generation П, а продвинутые каббалисты умудряются перейти махсом (полноценно ощутить духовный мир, оставаясь в человеческом теле), и их подвиг живет в наших сердцах, пока в кране течет вода. Но когда фанатичная вера выходит за рамки дозволенного (религии) и распространяется на рекламу и синонимичную ей хотя бы наполовину пропаганду, результаты плачевны, поскольку производители рекламы, пропаганды и прочей актуальной повестки дня никогда не преследуют интересов тех, кому они так щедро навешивают на уши эту шершавую лапшу4.
Пелевин написал «Generation П» задолго до смартфонов и социальных сетей (отслеживающих каждое движение юзера постоянно совершенствующимися алгоритмами), но разницу в выборе между синей “Пепси” и красной “Колой” тогда заменили на разницу в выборе между украинским флагом и российский. Оба бренда прикрываются агрессивными рекламными и идеологическими кампаниями и, не считаясь с последствиями своих действий, используют население для личной выгоды крайне узкой группы людей, (назвать которых таковыми можно лишь с биологической точки зрения). И, подобно тому, как выбор между одинаково вредными “Колой” и “Пепси” делается эмоционально, солидарность с НАТО или Россией также формируются не столько на основе критического мышления или фактов (их притягивают за уши после), сколько под воздействием непрерывного потока отфильтрованной информации, которая чаще всего искажена или вообще целиком вымышлена.
И как тут не вспомнить кульминацию «Generation П»?
“Солидный Господь для солидных господ”
Кое-как встав с коленей, Татарский добрел до стола, взял ручку и прыгающим паучьим почерком записал:
Плакат (сюжет клипа): длинный белый лимузин на фоне Храма Христа Спасителя. Его задняя дверца открыта, и из нее бьет свет. Из света высовывается сандалия, почти касающаяся асфальта, и рука, лежащая на ручке двери. Лика не видим. Только свет, машина, рука и нога. Слоган:
ХРИСТОС СПАСИТЕЛЬ
СОЛИДНЫЙ ГОСПОДЬ ДЛЯ СОЛИДНЫХ ГОСПОД
Вариант:
ГОСПОДЬ ДЛЯ СОЛИДНЫХ ГОСПОД
Бросив ручку, Татарский поднял заплаканные глаза в потолок.
– Господи, Тебе нравится? – тихо спросил он.
В. Пелевин. «Generation П»
Так получилось, что мое знакомство с Пелевиным началось с этого слогана – хотя копия «Generation П» попала мне в руки чуть ли не в 1999-м. Я хорошо запомнил ее обложку: повернутый филиппинский флаг, пестрое полотно из логотипов “Пепси” и “Колы” с крупным черно-белым портретом Че Гевары. В конце 1990-х я читал все подряд и до сих пор не понимаю, что остановило меня тогда на первой странице (видимо, то, что я предпочитал “Coke”); но только в 2016-м я набрел на сайт интервью Пелевина, где прочитал:
Правда, с английским изданием «Поколения П» я действительно намучился. Пришлось заново придумать почти все слоганы по-английски, потому что перевести русские было трудно. При этом часто менялся весь кусок текста вокруг слогана. Например, «Солидный Господь для солидных господ» переводчик предложил превратить в «The Sound Savior for the Sound Savers» или что-то в этом роде. Мне не понравилось, потому что исчезало самое главное.
В результате я заменил рекламу Бога на рекламу Библии. Клип стал выглядеть так:
номер в роскошной гостинице, столик из мрамора, на котором стоит включенный ноутбук с надписью «Перевод денег подтвержден» на экране. Рядом — свернутая трубкой стодолларовая бумажка и гостиничная Библия на трех языках, на которой только что раскатывали кокаин. Слоган: «The shining Word for your shining world!»
Перечитывая эти строки сегодня, я все еще не понимаю, почему автор отказался от «The Sound Savior for the Sound Savers» в пользу Библии под кокаином (в клип с которой не включены даже напрашивающиеся закадровые стоны проститутки), тем более, что Word в контексте ноутбука навевает прямые ассоциации с Windows. Впрочем, для нашего анализа «Generation П» это непринципиально, поэтому предлагаю простой вопрос: чем так хорош/плох оригинальный клип Татарского? Не торопитесь с ответом – любой знаток “Что? Где? Когда?” подтвердит, что очевидное после зачастую невероятно до.
Вы правы: все дело в демонстративной выхолощенности всего святого из… всего святого. Я не случайно сравнил слоган с бриллиантом: переплюнуть в рекламном мастерстве мировые религии, оттачивавшие свое мастерство тысячелетиями, практически невозможно (если сомневаетесь, заговорите с первым встречным об Иисусе); но даже продажа индульгенций Синей Бороде не сравнится с одновременной стратификацией Бога по социально-экономическому признаку (“солидный” – видимо, это Пелевин и подразумевал под “… исчезало самое главное“) и отождествлением его с шайкой разжившихся на развале страны наперсточников-кидал (кажется, это тоже из Пелевина, хотя не поручусь, что у него речь шла не о вокзальных продавцах цветов. Кстати, строго говоря, гениальный слоган является не самой кульминацией «Generation П», а ее развязкой (финал главы “Вавилонская марка”; кульминация истории как таковая – разговор Татарского с сирруфом), и более удачного места придумать для него нельзя, ведь именно здесь принимает свою окончательную форму весь накопленный в пике напряжения опыт.
Торжество виртуальной реальности сегодня
Кажущееся карикатурным уродство постсоветской эпохи 1990-х, увы, не является вымышленным. С точки зрения либерального тоталитаризма, после развала СССР Россия должна была деградировать до уровня Африки и развалиться на большое число враждующих друг с другом “банановых” республик, воплотив другой блестящий/отвратительный слоган из «Generation П»:
Russia was always notorious for the gap between culture and civilization. Now there is no more culture. No more civilization. The only thing that remains is the Gap. The way they see you.
[В России всегда существовал разрыв между культурой и цивилизацией. Культуры больше нет. Цивилизации больше нет. Остался только Gap. То, каким тебя видят (англ.). Игра слов: gap – разрыв, Gap – сеть универсальных магазинов.]
Одни считают, что не произошло этого благодаря Путину, другие указывают на жадность США, бросившихся на Ближний Восток до того, как Россия была окончательно добита, третьи благополучно эмигрировали и заняты созданием образа счастливых жителей “цивилизованных” стран. Как бы там ни было, Россия не только осталась в Большой Игре, но и начала возвращение к статусу сверхдержавы, а значит, перемены, с которым нам предстоит столкнуться в ближайшем будущем, окажутся более радикальными, чем во времена «Поколения П». Почему? Да потому, что с 1990-х годов технологии масс-медиа-культуры шагнули так далеко, что война, которая раньше шла за тощие кошельки круглосуточно обворовываемых россиян, теперь ведется за их бессмертные души.
Не знаю, что испытывает Пелевин, глядя на сегодняшнее торжество виртуальной реальности над здравым смыслом (надеюсь, как и положено буддисту, ничего), но с каждым годом мир все ближе к самым гротескным идеям «Generation П». Первый серьезный звонок раздался еще в 2009-м, когда комиссия ООН по расследованию причин войны в Грузии под руководством Хайди Тальявини установила, что агрессором в конфликте выступила грузинская сторона5 – подавляющее большинство людей до сих пор единогласно обвиняют в этом Россию. Но отчет и выводы той комиссии хотя бы доступны, а как быть, например, с Бучей? Очевидно, что, подобно тому, как нищие постсоветские граждане пускали слюни на рекламу, продававшую идею счастья, завернутую в прокладки, жвачку или стиральный порошок, нищие духом подписчики поверят в любую чушь, если ее лайкнет достаточно людей. И уж в чем-чем, а в том, что ее лайкнут, можно не сомневаться.
Беспрекословный лайк. «Generation П» и мир постправды
Мы подходим к заключительной части, кратко подытоживающей полезность «Generation П» Виктора Пелевина для современного потребителя информационного флуда. Полезность эта, как и подобает произведению автора, чье мышление заточено на парадоксы, заключается в его утрированности. Сегодня экстравагантные слоганы вроде “Солидный Господь для солидных господ” больше не являются таковыми: напротив, ленточного червя соцсетей единогласно осудят и яростно не поймут, если он осмелится предположить, что с подобной постановкой вопроса что-то не так. Причем сделают это не только боты, но и живые, искренне принимающие собственный вымученный субъективизм за истину в последней инстанции – на радость алгоритмейстерам, выслуживающим перед вышестоящим звеном пищевой цепи (в «Empire V» специалистов вроде Татарского Пелевин называет халдеями).
Этому феномену даже успели придумать название: постправда. Мне он видится естественным сменщиком постмодернизма, этаким инерционным сиквелом, импортирующим стратегическое творчество мировых халдеев в самые сокровенные уголки человеческой души и лишающим людей свободы не только выбора, но и воли. Если постмодернизм разрушал прежние нарративы в пользу множества равноправных истин (в «Generation П» по-своему “правым” оказывается каждый персонаж с нетипичным именем), постправда идет еще дальше, отрицая само понятие объективной истины и заменяя ее на манипулятивные технологии, описывающие реальность с жесткостью религиозного догматизма и ожидающие от аудитории беспрекословного лайка. Так что в следующий раз, когда вам подсунут захватывающий заголовок, требующий немедленно встать на сторону очередного “Ланкастера” или “Йорка”, спросите себя, выгоднее ли это вам, или кому-то другому?
Куда мы придем из сегодняшнего мира постправды? У меня есть соображения на этот счет, но они не имеют никакого отношения к «Generation П», поскольку принципиально отказываются от идеологической модели, сделавшей опус Пелевина возможным. Космические корабли, бороздящие просторы Вселенной под наблюдением ИИ, пока их пассажиры поочередно переходят махсом, становятся Буддой и занимаются страстным сексом – это не просто какой-то там очередной этап развития человечества, нет. Это привилегия, уготованная тем, кто способен самостоятельно отличить пропаганду от правды; и, судя по состоянию общества сегодня, таких людей все еще слишком мало, чтобы начинать этот разговор всерьез.
Д. Рудой, 18-22 августа 2023 г.
Примечания
1. Что и понятно, ведь во главу угла в “первом произведении в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте” поставлена иная тематика, а вкрапления вроде Просто Марии и Шварценеггера призваны “раздуть” повесть до объема романа и использовать отрывки прозы, не тянущие на роль самостоятельных рассказов.
2. Единственная по-настоящему порочная склонность Пелевина как писателя – это патологическая страсть к плохим каламбурам: “культуролог” превращается у него в “культового уролога”, “патриарх” – в “патриотического олигарха”, и так далее.
3. «Чапаев и Пустота», хотя это повесть.
4. Религии, разумеется, тоже.
5. Georgia ‘started unjustified war’, BBC News (30 сентября 2009). Архивировано 20 апреля 2010 года. Дата обращения: 8 мая 2010.
